В начале IV века после провозглашения Римским императором Константином Великим Миланского Эдикта Церковь Христова наконец-то обрела покой от гонений, которые целых три века сотрясали Ее. Но вместе с внешним миром пришло и некое обмирщение духовное, а внешний покой принес некое духовное расслабление: с прекращением гонений исчезла возможность сугубых подвигов самоотвержения ради Христа. Поэтому некоторые из христиан стали удаляться от людского общества в пустынные места, где, проводя отшельническую жизнь, предавались сугубым подвигам бдения, поста и молитвы.
Так постепенно сформировался новый вид христианского доброделания, который впоследствии стал называться монашеством. Одним из таких выдающихся подвижников был преподобный Антоний Великий, которого Святая Церковь почитает как основателя пустынножительного монашества.
В связи с памятью такого великого светильника монашеского делания удобно будет рассмотреть то отношение к монашеству, которое порой складывается среди мирских людей. Часто среди них приходится слышать такое предвзятое мнение, что монашество есть признак духовной слабости. Дескать человек, боясь мирских искушений и борьбы с соблазнами, убегает из мира в некоторые изолированные тепличные условия, что свидетельствует о его духовной трусости и неполноценности. Иные же говорят, что стремление к монашеству есть признак духовной гордости: человек хочет спасти только самого себя, и, не желая исполнять заповедь Спасителя о любви к ближнему, убегает от людей, что свидетельствует о его духовном эгоизме.
Что ответить на все это? Если так рассуждать, то всю христианскую религию можно назвать духовным эгоизмом. Ведь человеку повелено от Бога спасти в первую очередь самого себя, свою душу. Пусть это и достигается через дела любви к ближним, но отчет на том свете мы дадим в первую очередь за самих себя. Часто люди, не понимая этого, начинают усиленно поучать и спасать других, оставляя борьбу с собственными страстями и пороками. Есть ли польза от такого безрассудства? Не будет ли оно подобно тому, как имеющий в глазу бревно пытается вынуть сучек из глаза ближнего, или как слепой ведет слепого? Ведь если дела любви – это те дела, которые служат ко спасению наших ближних, то что мы можем сделать спасительного для них, не спасаясь сами? В первом послании к Коринфянам святой апостол Павел пишет: «Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1Кор 9:25-27).
На самом деле молитва к Богу уединенного подвижника, достигшего бесстрастия, приносит для людей гораздо больше пользы, чем все суетные усилия страстного человека в миру. Преподобный Серафим Саровский говорил так говорил одному из монахов монастыря: «…радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя». Есть христианское благочестивое предание, что за молитвы монахов Бог прощает весь мир. А что бывало, когда отшельники по повелению Божию оставляли затвор и выходили на служение людям? Какую великую пользу они приносили!
Если же говорить о том, что монахи, избегая общения с миром, избегают борьбы со страстями, то это тоже неверно. Страсти, хотя и возбуждаются миром, но живут внутри нас. И поле борьбы со страстями — не окружающий мир, но собственное наше сердце. «Здесь дьявол с Богом борется, а поле борьбы – сердца людей» – пишет Ф.М. Достоевский. Поэтому при изоляции от мира страсти не исчезают, но воскипают еще больше. Преподобный Серафим Саровский говорил, что в общежитии монах борется со страстями как с голубями, а в отшельничестве — как со львами и тиграми.
Братия и сестры! Из всего сказанного становится ясно, сколь опрометчиво поступают те, кто осуждает монашество. Они, по слову святого апостола Иуды «злословят то, чего не знают» (Иуд 1:10). Хотя небесное отечество у нас одно, но достигнуть его можно различным образом, подвизаясь в монашестве или в миру. Каждому Бог дает свой путь ко спасению — кому какой удобней. И на каждом пути равно можно спастись, проходя его старательно, или погибнуть, проходя его нерадиво. Поэтому не должно обращать внимания на то, кто каким путем идет, но смотреть на тех, кто успешно завершил свое поприще, и молиться им, дабы они помогли нам достойно благоугодить Богу и достигнуть небесного отечества. Преподобне отче Антоние, моли Бога о нас!